Услышав, с каким шумом упал Бильбо, гномы, разумеется, испугались, сбились в кучку и затаились у отверстия.

— Шш! — зашипели они, услыхав голос хоббита. Это помогло Бильбо худо-бедно определить направление, в котором располагалось отверстие, но прошло немало времени, прежде чем гномы пришли на выручку господину Торбинсу. Лишь когда он пронзительно завопил: «Огня!» и принялся топать ногами, Торин наконец разрешил помочь хоббиту. Оина с Глоином отправили наверх, к завалу, где оставались мешки с припасами и инструментами.

Вскоре они вернулись. Сперва показался алый огонек, а затем стали видны и гномы: Оин с маленьким зажженным факелом в руке и Глоин со связкой факелов под мышкой. Бильбо подскочил к дверному проему и схватил факел. Правда, гномы не до конца избавились от страха и наотрез отказывались зажечь другие факелы или присоединиться к хоббиту. Как доходчиво объяснил Торин, господин Торбинс может лезть на рожон сколько ему вздумается; если уж на то пошло, добытчик — он, а добытчику виднее. Мол, ступайте, господин Торбинс, а мы посидим подождем и посмотрим, что у вас получится.

Хоббит не стал настаивать. Подняв факел над головой, он двинулся в обход пещеры. Время от времени гномы слышали звяканье — это Бильбо спотыкался об очередную золотую поделку. Хоббит уходил все дальше. Внезапно алый огонек факела, уже почти неразличимый во мраке, начал подниматься. Бильбо взобрался на груду сокровищ, на мгновение застыл и над чем-то наклонился.

То был Завет-камень, Сердце Одинокой горы, в точности такой, каким его описывал Торин.

Впрочем, Бильбо узнал бы этот камень из тысячи других, ибо двух таких камней попросту не могло быть. Это Завет-камень тускло светился во мраке пещеры. Подобравшись ближе, Бильбо увидел светящийся изнутри шар. Блики пламени дробились на его бесчисленных гранях, приобретая самые невероятные оттенки. У хоббита захватило дух. Алмаз мерцал и искрился, и в его сиянии мерцали и искрились несметные сокровища вокруг.

Неожиданно для себя самого Бильбо протянул к камню руку. Ладонь хоббита оказалась слишком маленькой, чтобы охватить алмаз. Бильбо зажмурился, поднял камень обеими руками и сунул его в самый глубокий из своих карманов.

«Вхожу во вкус, — подумалось ему. — Надо будет рассказать гномам — но не сейчас. Они ведь говорили, что я сам могу выбрать свою долю. Хорошо, тогда я беру камень, а они пускай забирают все остальное».

Так рассуждал хоббит, но все же его грызли сомнения — он догадывался, что гномы не одобрят такого выбора.

Бильбо двинулся дальше, спустился с груды сокровищ, и гномы потеряли факел из виду. Но вскоре огонек появился вновь — Бильбо пересекал пещеру наискосок. Вот он добрался до громадного проема в дальнем конце, и порыв ветра снаружи чуть было не погасил факел. Хоббит робко заглянул в проем: из темноты проступали широкие коридоры, можно было различить нижние пролеты уводивших куда-то вверх лестниц. Смога нигде не было. Пожалуй, пора возвращаться. Бильбо повернулся, и тут над ним прошмыгнула черная тень, что-то коснулось лица. Он взвизгнул, покачнулся — и рухнул навзничь. Факел выпал из руки и погас. Впрочем, хоббит быстро опомнился.

«Наверно, летучая мышь, — сказал он себе. — Вот незадача! Как же мне теперь быть? Где восток, где север, где юг и где запад?»

— Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! — закричал хоббит. В огромной пещере его отчаянный крик прозвучал шепотом. — Кто-нибудь! Помогите, найдите меня! — На мгновение от мужества Бильбо не осталось и следа. Гномы расслышали крик, но разобрали одно только «помогите».

— Что с ним стряслось? — проворчал Торин. — Ясно, что это не дракон, иначе он бы и пикнуть не успел.

Немного подождали, но никаких подозрительных звуков не доносилось — слышался лишь взывавший о помощи голос Бильбо.

— Эй, зажгите-ка факелы! — велел Торин. — Похоже, пора подсобить нашему добытчику.

— С великой охотой, — откликнулся Балин. — Сколько раз он нас выручал, теперь наша очередь. Поторопимся же, покуда нам ничто не угрожает.

Глоин зажег факелы, гномы один за другим спустились в пещеру и торопливо двинулись на голос хоббита. Далеко идти не пришлось — Бильбо пошел им навстречу, едва завидев огоньки.

— А, летучая мышь пролетела, да факел погас, — небрежно отмахнулся он в ответ на вопросы гномов. Как ни странно, гномы не стали ворчать — мол, чего же ты тогда вопил, будто тебя режут. А все дело в том, что они очутились рядом с сокровищами и ни о чем другом думать уже не могли. Ведь и самый осторожный гном при виде золота становится отважен и свиреп, и никакая опасность его не пугает. Представляете, что было бы, знай гномы, что в кармане у Бильбо лежит Завет-камень?!

Понукать их необходимости не было. Все как один рвались осмотреть пещеру — раз уж представилась возможность и коль скоро Смога, по-видимому, нет дома. Похватали факелы и разбрелись в разные стороны, забыв о всякой осторожности. Громко разговаривали, перекликались, поднимали сокровища с пола, снимали со стен доспехи и оружие, пристально разглядывали, ощупывали и любовно поглаживали.

Фили и Кили настолько увлеклись, что, отыскав золотые арфы с серебряными струнами, немедля принялись играть. Дракон музыкой не интересовался, поэтому струны оказались в порядке и своих голосов арфы не потеряли. Под мрачными сводами поплыла древняя мелодия. Другие гномы занимались более важным делом — набивали карманы самоцветами, со вздохом кладя обратно на пол те, которые в карманы не лезли. Торин обшарил всю пещеру, явно разыскивая нечто особенное (конечно, он искал Завет-камень, но его поиски были тщетны).

Потом гномы принялись вооружаться. Торин облачился в золотую кольчугу и прицепил к отделанному яхонтами поясу секиру с серебряным древком. Теперь он и вправду выглядел по-королевски.

— Господин Торбинс! — позвал он. — Вот вам первая награда. Снимите свой плащ и наденьте-ка это.

Он накинул на плечи хоббиту кольчужную рубашку, выкованную в давние времена, должно быть, для эльфа небольшого роста. Эта рубашка была из чудесного металла, который эльфы называют мифрил; к рубашке замечательно подошел пояс, расшитый жемчугами и горным хрусталем. На голову Бильбо водрузили легкий кожаный шлем со стальными ободьями изнутри, также искрившийся драгоценными каменьями.

«Здорово! — обрадовался хоббит. — Но выгляжу я, наверное, нелепее не придумаешь. Вот посмеялись бы надо мной дома! Хоть бы зеркальце дали, что ли».

Гномы продолжали рыться в сокровищах, а Бильбо это быстро надоело. Он отошел в сторонку, сел и стал прикидывать, как быть и что делать дальше. «Какой толк ото всех этих кубков, ведь они пустые, — подумалось ему. — Эх, глотнуть бы сейчас из Беорновой чаши!»

— Торин! — окликнул Бильбо. — Что будем делать? Против Смога никакое оружие не поможет. Да забудьте вы про сокровища! Мы ведь пришли не за золотом, нам надо выбраться наружу. Удача — штука капризная, не стоит ее искушать.

Гном с трудом отвлекся от блеска драгоценностей.

— Верно, — согласился он. — Надо идти, и теперь поведу я. Даже за тысячу лет мне не забыть коридоров этого дворца!

Торин подозвал остальных. Подняв факелы над головами, они пересекли пещеру и миновали огромный проем. Пока сокровища не скрылись из виду, гномы все оглядывались и бросали назад исполненные сожаления взгляды.

Сверкающие кольчуги спрятались под плащами, шлемы — под драными колпаками. Двигались гуськом, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.

Хотя древние укрепления гномов внутри Горы были разрушены, хотя Смог ухитрился разломать даже то, что строилось на века, Торин уверенно вел компанию к выходу. Взбирались по длинным лестницам, поворачивали, шли по гулким коридорам, снова поворачивали и снова карабкались по гладким, вырубленным в скале ступенькам. Им не попалось навстречу ни единого живого существа, лишь шарахались прочь, завидев свет, крохотные черные тени.

Для хоббита ступеньки были слишком высоки, и ему начало казаться, что дальше идти он уже не в силах, как вдруг потолок пещеры словно исчез — факелы не могли рассеять сумрак. Откуда-то сверху сочился тусклый свет, воздух заметно посвежел. Впереди виднелись огромные дверные створки, покореженные и обугленные.